Почему министры боятся оглядываться назад
В России опять не хватает молока, падает потребление сыра. И все это на фоне провозглашенного импортозамещения — то ли печалятся, то ли злорадствуют авторы либеральных СМИ. Мне не так легко в это поверить, потому что подобная информация плохо согласуется с моим повседневным опытом. Почти каждый день я хожу в Санкт-Петербурге в универсам, вижу десятки сортов сыра и покупаю два–три из них — на разный вкус моих домочадцев. Выбор, почти как во Франции, скажем честно. Не только в советское время, но и лет пятнадцать тому назад об этом трудно было даже мечтать. Тогда французские и итальянские магазины поражали сырным изобилием. Сейчас все поменялось. В Питере даже наладили производство своего «пармезана» — в пику запрещенному европейскому. Конечно, до конца непонятно, как и где его делают, но факт остается фактом: сыр вкусный, действительно «пармезан», и стоит хоть и дороговато, но все же дешевле западных «собратьев».
Но это обывательский взгляд.
Отрасль на подъеме
Любопытно, что люди, занятые в сыроварении, не разделяют скорби журналистов по поводу задержанных на границе «камамберов» и «тильзитеров» и смотрят в будущее с оптимизмом. Бывший мэр Москвы Юрий Лужков планирует начать выпуск качественных сыров на своей ферме в Калининградской области в самое ближайшее время. Один сыр он думает назвать «Елена» — в честь своей супруги Елены Батуриной, а второй просто и со вкусом — «Лужковский». Зная Юрия Михайловича, можно с уверенностью сказать, что сыр будет твердым.
Любит пошутить и Олег Сирота, зять Германа Стерлигова, основатель сыроварни «Русский пармезан». Своей козе он дал имя Меркель и уже не первый месяц ищет для нее козла Обаму. Все не может найти: в России дефицит козлов, как их ни называй.
Сирота признается, что, если бы не игра в запреты, он никогда бы не стал заниматься сырами. «Самый страшный сон — это то, что санкции отменят», — не раз сообщал он о своих личных кошмарах.
В целом по стране производство сыра выросло в 2015 году на 21,6%. Особенно преуспели производители Алтайского края. В 2014-м там было сварено 72 тонны (16% от всего российского сыра), в этом году производство увеличилось на треть. Но производители действительно жалуются, что начинает ощущаться нехватка сырого молока.
Ищем пальмовое масло
В начале ноября Россельхознадзор неожиданно ошарашил российских потребителей, заявив, что 78,3% сыра на наших прилавках — фальсификат. Эта информация, вряд ли случайная и никем не заказанная, вызвала полное недоумение в Минсельхозе и Национальном союзе производителей молока: по их данным, доля фальсификата колеблется в промежутке от 10% до 20%. В итоге Россельхознадзор вынужден был уточнить. Было проверено всего 23 образца сыра, и в 18 из них нашли растительные жиры. Дальше — дело за арифметикой. Как выбирали эти образцы, тоже осталось загадкой. В общем, темная и неприятная история, все извинились, разъяснили, но осадок остался.
Поиск пальмового масла в молочных продуктах давно стал в России своеобразным видом спорта. И хотя в Малайзии, откуда его нам поставляют, оно считается исключительно полезным и даже целительным, все же трудно не согласиться с тем, что растительные и сливочные масла — персонажи из совсем разных сказок. Между тем импорт пальмового масла к ноябрю у нас вырос на треть по сравнению с прошлым годом. И можно быть уверенным, что все оно идет в дело.
Исполнительный директор «Союзмолока» Артем Белов подтверждает, что проблемы с молоком коснулись не только алтайских сыроваров, но и их коллег по всей стране. «У нас в этом году произведут 30,5 млн тонн, а рынку требуется на 8,5 млн тонн больше», — констатирует он. Так или иначе, до эмбарго половина сыров ввозилась в РФ из-за рубежа. Сразу компенсировать такие объемы непросто.
Сохранить молоко
Между тем молоко в деревнях есть, но его никто не покупает. Подчас крестьяне вынуждены его просто сливать: им кажется, что спроса нет и не будет. Самая сложная ситуация складывается в небольших и удаленных деревнях и поселках. Об уровне закупочных цен нелепо даже и речь вести — у российских крестьян если и покупают молоко, то стараются делать это за бесценок. О развитии мелких сельских хозяйств в данном случае мало кто думает: бизнес он и есть бизнес, ему гораздо удобнее иметь дело с крупными фермами.
Хочется задать вопрос: нехватка молока? Неужели так сложно вложиться в увеличение поголовья коров в крестьянских хозяйствах? Но в наших обстоятельствах он повисает в воздухе.
Мы много рассуждаем о внедрении инноваций, рассказываем, какие средства направлены на создание инновационных площадок, развитие инновационного производства и т.п., но, когда речь заходит о конкретике, о судьбе одного отдельно взятого изобретения, становится ясно, что все это в большинстве случаев — переливание из пустого в порожнее.
Мытарства русского изобретателя
Несколько лет назад генеральный директор Научно-исследовательского и инжинирингового центра инновационных разработок (НИИЦИР), автор более 80 внедренных изобретений Сергей Кашурин получил патент на достаточно бюджетную автоматизированную установку для получения парного молока (СПМ). Работа ее основана на эффекте испарения воды в вакууме. В итоге мы получаем сухое молоко, но не по существующей технологии, а с сохранением всех его полезных свойств. Как в старой рекламе — надо просто добавить воды. Действует это так. Парное молоко от доильного аппарата нагнетается в вакуумную колонну под давлением и попадает туда уже в виде микрокапель. За счет ударного перепада давления происходит его стерилизация. Конечный продукт упаковывается в стерильном вакууме. Из-за отсутствия нагрева не происходит денатурация молочных белков, и продукт остается натуральным.
Получаемый порошок можно легко хранить на фермах и вывозить по мере надобности. Таким образом, проблема потери молочной продукции в крестьянском хозяйстве решается раз и навсегда. По расчетам изобретателя и его коллег, работа с такой установкой должна приносить семейному хозяйству, имеющему 10–12 коров, до 1,5 млн рублей в год.
Для промышленного производства опытных образцов, после которого можно было бы начать выпуск аппаратов под заказ, необходимы инвестиции смехотворного — в рамках современного перетекания денег в деньги — объема: около 5 млн рублей. Специалисты НИИЦИР прошли весь путь — от разрекламированных инновационных площадок типа «Сколково» до «Единой России» и администрации президента. Повсюду изобретение было воспринято с интересом, одобрено и передано по инстанции. Завершением бесконечных походов стал прием у работавшего до апреля 2015 года министром сельского хозяйства Николая Федорова. Вот как об этом рассказывает сам Сергей Кошурин:
«Я объяснил Николаю Васильевичу действие аппарата и заметил, что с его помощью мы могли бы обустроить на заброшенных землях никак не меньше миллиона семейных ферм. Министр удивился и спросил: «Где же я возьму вам столько земли?» А за спиной у него висела большая выпуклая карта России. Я и говорю ему: "Да за вашей спиной и возьмете". Он сначала не понял, удивился. Потом оглянулся, на карту посмотрел и рассмеялся все-таки. Но эффекта все равно никакого».
Нет отката — нет и гранта
Сергей Кошурин не бизнесмен, а именно изобретатель, инженер. И хотя у него достаточно менеджерского опыта (в 1980–1990-х годах он работал главным инженером Московского завода световой рекламы), бюрократическая стена оказывается пока для него непробиваемой.
И это только одна история. В России, без сомнения, их десятки, если не сотни.
Гораздо легче закупать пальмовое масло, плакаться по поводу нехватки молока для сыра, объявить тендер на поставку какого-нибудь хитрого оборудования и даже умудриться обойти эмбарго, поставив на товар штамп «сделано в Белоруссии», чем создать систему, при которой изобретение и опыт Сергея Кошурина и его коллег будут востребованы.
Но и чиновников можно понять. Мало кому известный человек, не «свой», на тусовках его не видно. Подумаешь, миллиардный эффект для экономики страны. Сколько этих изобретателей по улицам гуляет! Не то чтоб какая-нибудь иностранная фирма, китайский партнер, индийский купец. Всего лишь наш российский маленький частный исследовательский центр. Да кому он нужен? Еще и сумма в пять миллионов, какие тут откаты?
К сожалению, по сей день государство у нас видит общество только через призму финансово-менеджерской эффективности. И, пока оно будет равнодушно к своим — к инженерам, новаторам, изобретателям, фермерам, мы продолжим рассуждать о народном хозяйстве и путях выхода из кризиса в терминах баррель/доллар. И ни на йоту не сдвинемся с этого места.